Кодры прямой демократии

В ночь на 16 марта 1991 года я, находясь в служебной поездке по юго-западу Союза, . на львовском поезде подъезжал к столице ССРМ, Кишиневу, со стороны Унген. В вагоне были считанные оседлые пассажиры и проходившие время от времени молодые мужики в полушубках и бараньих шапках.

Поезд прибыл в Кишинев глубокой ночью. Дом недалеко, — прошелся по ночному городу. Было тихо и спокойно. Мама не спала, ждала, и мы поговорили. С азартом она рассказала о турбулизации вокруг референдума по вопросу сохранения СССР. В городе оказывается существовало противостояние между сторонниками «ДА» и «НЕТ» даже на физическом уровне. Сейчас уверенно и не припомнить: «ДА» — Интердвижение, «НЕТ» (без голосования) — Народный фронт? Или путаю с прибалтами?

На республиканском уровне было принято решение не проводить референдум. Вот мартовские (1991 год) руководители республики:

Мирча Снегур,

Президент Советской Социалистической Республики Молдова. Член КПСС с 1964 г.

Григорий Еремей,

первый секретарь ЦК компартии Молдавии. Член КПСС с 1956 г.

Синхронно Снегур возглавлял уже Молдову, а Еремей всё ещё — Молдавию.

В некоторых неподчиненных республике учреждениях и в воинских частях решили открыть избирательные участки, на которых можно было проголосовать и досрочно. Старые и пожилые знакомые мамы, сторонники сохранения СССР, действуя конспиративными методами, досрочно пробирались на незаблокированные националистами участки, и там по каким-то бюллетеням голосовали. По тому же алгоритму «огородами, огородами и к Котовскому» 77-летняя мама досрочно проголосовала в какой-то воинской части в Боюканах, хотя проживала в центре.

16 марта прогулялся по городу, и в парке Пушкина на аллее, ведущей из глубины парка к памятнику Стефану Великому, наткнулся на группу молдавских националистов. Их тогда кое-кто в русскоязычной среде называл быками. Подошел послушать обсуждение и сразу был замечен. Обменялись мнениями: они — хорошо и правильно, что уехал и живу не в Молдавии; я — плохо, что они претендуют на Кишинев, не зная города. Разговор шел вежливо и мирно. Так как я чужой, то «чемодан, вокзал…» не прозвучало. Аборигены поинтересовались моим отношением к будущему Молдавии.

Сказал очевидное: продукция Молдавии настолько неконкурентна, что у самостоятельной страны не будет достойных средств. В том числе и на покупку научно-технической информации. Кажется, примерно так и произошло. Запомнилось, что в качестве контрдовода упоминалась продукция пальметных садов. Расстались мирно и доброжелательно.

Я когда-то жил в немолдавском Кишиневе, так что знакомых молдаван, кто хотел бы и мог обсудить проблемы, не имел. Даже молдавский язык в школе преподавала Мара Абрамовна Вудман, высокая и статная брюнетка, но из другой конфессии. Единственный знакомый туземец, немолдованин и ответработник пенсионного возраста, стремление Молдовы к независимости поддерживал. Да, Россия такая штука, что шарахается от неё народу побольше, чем к ней стремится. Как в классической механике: центробежная сила естественна, а центростремительная действует при материальной связи тела с центром вращения.

Днем 17 марта, в день референдума, мы прошлись по пр. Ленина. Было несолнечно, но оживлённо. На пересечении Ленина с Бендерской оба тротуара по Бендерской к Киевской были перекрыты шеренгами крепких мужиков цэранского вида, одетых, может быть, неодинаково, но, по памяти, все в черном: полушубки, сапоги, бараньи шапки и ушанки. На Бендерской между Ленина и Киевской располагались воинская часть и Дом офицеров. В одном из этих объектов размещался избирательный участок, так что блокада объяснима.

Меня все это завело, и решил пойти на контакт с оцеплением. Диалог краткий, спокойный: «Туда нельзя» — «Мне к киоску». Пока я шел к киоску, часть шеренги провожала меня взглядом. Всё серьёзно.

Дальнейшее показало никчемность баталий вокруг референдума для народа, большинство которого обладает низкой способностью к самоорганизации и неразвитым чувством собственного достоинства. Это в СССР в целом. С другой стороны в Кишиневе не убивали саперными лопатками, как в Тбилиси, не стреляли, как в Риге. Не давили танками, как в Вильнюсе, где будущий сепаратист полковник Советской армии Масхадов сапогами пытался ставить на место литовцев. В 1991декоммунизация и отделение прошли в Кишиневе бескровно. Но спустя год Снегур и К^о, не смирившись с сепаратизмом, приняли решение, вследствие которого я при очередном посещении Армянского кладбища неподалеку от церкви заметил новое захоронение. В нем — прах молдавских военных, погибших в боях против отделявшегося Приднестровья.

Давно всё было. А вяца ноуэ не устаканилась, и ждут ещё Кишинёв её новые прыжки и гримасы.

Автор Леонид Гимпельсон