Валерий Ветров

Валерий Ветров рассказывает о себе…. 

 

Дорогие мои совыпускники 1964-го!

Я с большим удовольствием прочитал и просмотрел все материалы, которые вы представили на этом сайте.

Надеюсь, что и мои записки будут в чем-то интересны. Это, конечно, не мемуары, что было бы самонадеянно.

Просто, это  отдельные воспоминания о детстве, юности, студенчестве, ну и о некоторых близких мне людях, которые были рядом со мной.

Далеко не всех упомянул, конечно.  Да и трудно это было сделать в рамках небольшого рассказа.   

Не судите строго, если что-то покажется скучным, длинным, ошибочным, наивным… Старался писать искренне. А иначе, зачем?  

Всем вам мой огромный привет и самые добрые пожелания!

Часть 1.       Детство, юность, студенчество…

1.  Вместо предисловия

Сегодня 17 июня 2011 г., семь часов утра. У меня отпуск. Я сижу на балконе своего номера санатория «Ливадия» в 4-х км. от Ялты и смотрю сквозь макушки кипарисов и сосен на серо-синее Черное море. Солнце уже вовсю шпарит. Наслаждаюсь видами!

         Среди зелени летают разносортные пернатые и поют на разные голоса. В остальном — тишина и спокойствие. С балкона великолепный вид на Ялту и окружающий растительно-морской пейзаж. С шести до семи утра здесь лучшее время дня. Красота!

         Пишу я, конечно, не про Ялту и великолепие южного берега Крыма, хотя они того многократно заслуживают. Да, собственно говоря, все это и так знают!

         А пишу по причине вот какой.

         Я уже давно обещал «главному идеологу» нашего школьного сайта и моему другу Мише Назарову представить некоторые свои размышлизмы в тот раздел сайта, который назван «О времени и о себе». Название это, надо сказать, мне показалось обязывающим. Как-то уж немного торжественно звучит. Ну, прямо почти, как «Былое и думы» известного автора. А поскольку я не А.И.Герцен (и даже не Н.Огарёв), то как-то всё не укладывалось – ну кому может быть интересен мой рассказ?   В каком ключе надо писать и о чём?  Но Миша несколько раз настаивал и напоминал мне про обещание (а он хорошо умеет это делать).  Короче говоря, в результате он меня «разбудил» точно так же, как декабристы разбудили упомянутого Герцена. Вот я и решил – лучшего времени для писанины, чем сейчас, мне просто не найти. Не хотелось быть необязательным и перед Михаилом.

         Решение о том, что же писать,  пришло быстро. И вот какое – раз мы создаём СВОЙ сайт выпускников 1964 года, то любые рассказы, комментарии моих школьных товарищей (независимо от художественного достоинства текста) представляют несомненный интерес именно для нас – нашего сообщества выпускников 1964-го. Ведь нас всех объединяет, и уже навсегда, то удивительное состояние души и памяти, которое коротко называется – МЫ  СОВРЕМЕННИКИ. То-есть, мы проживали вместе одни и те же события  и объединены духом своего времени. Наши судьбы пересекались и во времени, и в пространстве.

         Я выражаю сейчас свою личную точку зрения, но мне, например, было очень интересно читать даже те короткие рассказы наших выпускников, которые уже есть на нашем сайте. И понятно почему – потому что и со мной, в той или иной степени, что-то похожее происходило, или могло происходить и меня затрагивать.

         Ну, например, история Сергея Щербака. Я читал его рассказ и думал, а ведь наверняка Сергей в качестве пилота ТУ-134 мог возить меня по маршруту между Москвой и Кишиневом, поскольку именно в те годы я много раз летал между этими городами. Вот мы, возможно, и встречались с ним.

         Или вот Марина Рахманова. Я узнал на сайте, что она работала в московском НИИДАРе и жила в Подмосковье. Для меня это было совершенно неожиданно. Ведь я много раз бывал по делам в этом институте и, вполне возможно, мы проходили мимо друг друга по коридорам этого НИИ, или ездили на одних электричках с Ярославского вокзала (я много лет жил в Подмосковье). Вот и пересекались!

         Поэтому, читая других, или рассматривая старые фото на сайте, я поневоле вспоминаю через это и замечательные моменты своей собственной молодости.

         Таким образом, возвращаясь мыслями к раскрытию темы  «О времени и о себе», мне показалось самым правильным не томиться сомнениями о грандиозности задачи, а просто описать какие-то фрагменты своих  сохранившихся воспоминаний о событиях, которые происходили со мной, и о людях, которые к этому были причастны.

         Кто же будет спорить с тем, что отпуск – самый удобный момент, чтобы вспомнить и о времени,  и о себе? Правильно, никто не будет спорить. Вот и я также решил.

         Тяжело и со вздохом поднял шариковую ручку (ноутбук с собой брать не люблю) и начал выполнять данное Михаилу Назарову обещание – т.е.  попытаться что-то написать для нашего сайта.

         Это, конечно, никакие не «мемуары». Мне сложно претендовать на  мемуарный жанр, хотя бы потому, что для этого надо обладать мало-мальским литературным дарованием. Это, во-первых.  Ну, а во-вторых, и не ставилась задача документального воссоздания давно прошедших событий. Нет, всё гораздо проще – скорее всего, это небольшая хроника тех моментов личной биографии, которые мне наиболее близки и памятны, а также их субъективная оценка.  Поэтому так  и получилось, что главным персонажем рассказа является сам автор. И автор пытался быть откровенным.

         Будет ли это интересно ещё кому-то, я, честно говоря, не знаю. Как получится. Ну, а пока начинаем…

*****

         Этот отпуск случился неожиданно. У меня так иногда бывает. Просто появилось небольшое окно в делах, что позволило подумать о коротком отдыхе. Ехать в путешествие (что обычно делаю) было нереально – подобное занятие (я не имею ввиду пляж в Турции) требует весьма основательной подготовки. К тому же, весной этого года я уже совершил довольно длительный вояж по Мексике и ещё не улеглись не только впечатления и шрамы, но даже видеокассеты ещё не разобраны как следует.

         Поэтому просто на какое-то время захотелось заняться ничегонеделанием.  Так возникла мысль о Крыме. К тому же, я не был в Крыму много лет. Вот и решено! За один день были приобретены билеты в Симферополь и забронирован номер в первом попавшемся санатории в районе Ялты.  «Первый попавшийся» оказался впоследствии очень даже неплох – нормальное заведение среднего уровня. Располагался он в Ливадии рядом со знаменитым дворцом царской семьи, тем самым, где проходила Ялтинская конференция 1945 года.

*****

         А вообще с Ялтой у меня связаны самые светлые воспоминания. Это город нашего с Инной свадебного путешествия, состоявшегося в 1969-м году. Вспоминаю, как мы поехали «дикарями». На ялтинской автостанции существовал тогда большой «рынок жилья», представленный в основном тётками послебальзаковского возраста. У одной из них мы и сняли великолепную отдельную лоджию в качестве жилища. Лоджия эта (рай в шалаше) была всего в 50-ти метрах от моря. Цена в те годы была обычно стандартная – 1 руб. в сутки. С нас тётя-хозяйка брала 1,5 руб. за «вид на море». Меня цена устраивала. Мы закончили с Инной 4-й курс, я получал повышенную стипендию, да и ещё работал лаборантом в своём институте. Денег хватало. Да и вид на море, действительно, был хорош! Рано утром я выходил на пляж для того, чтобы успеть занять место (бросить полотенце на песок). После 9 утра разместиться на пляже было нереально. Также тесно было в кафе и столовых – в Крым тогда ехал, как известно, весь Советский Союз.

         Но нам было 23 года, мы отдыхали, ездили по всему побережью и всё для нас казалось замечательным и прекрасным!  Вот таким я и запомнил тот далёкий Крым.

*****

         …А теперь? Более 40 лет прошло. Крым изменился. Не природа, конечно. Отовсюду лезет коммерция, но немного другая, чем тогда. Теперь выбор жилья и развлечений на разный кошелек. Рестораны, кафе конкурируют друг с другом, их внешний вид изменился в лучшую сторону. Никаких очередей – куда понравилось, туда и зашёл.  Я проехал сейчас от Гурзуфа до Алупки и везде предложения любого проживания и пропитания – от отдельной виллы до комнаты в сарае. Выбирай!

         Если закрыть глаза на некоторые оставшиеся особенности социалистического сервиса, то всё более-менее нормально, все стараются, как могут.

         С другой стороны, что такое есть вообще этот пресловутый сервис? Я думаю, что дело это во многом сугубо личное. Каждый воспринимает это по своим представлениям.  К тому же, что немаловажно, «сервис» часто напрямую связан с ценой за него. Вот собственный свежий пример: в марте этого года я провел несколько дней в знаменитом мексиканском Канкуне на Карибском море. Принимающая сторона, исходя из лучших побуждений,  выбрала нам 5-ти звездный отель «всё включено».  Два ресторана работали круглосуточно – любая выпивка и закуска в любое время дня и ночи. Ешь и пей на здоровье! А в номере ещё и холодильник забит водкой, текилой, вином…впервые такое было! Но возникает вопрос – «а оно мне надо?». Я имею ввиду пить текилу в 3 часа ночи, заедая её шашлыком из ресторана.  Такой изысканный сервис мне показался избыточным, поскольку «всё включено» не только в еду и выпивку, но и, разумеется, в счет за номер.  Ведь всё это же самое можно сделать и днём, но в два раза дешевле.

         Ну, а кому-то такое нравилось, поскольку «круто». Например, студиозусам из США, которые  горланили песни каждую ночь. Ну, при таком-то раскладе…Красиво, конечно, однако одна такая канкунская ночь по цене равна  четырем крымским суткам в санатории. Вот и вся простая арифметика с сервисом. Зато есть выбор и, в принципе, это хорошо.

         Раз уж упомянул Карибы, то хочу ещё сказать в сравнение, что всё-таки красоту природы южного берега Крыма я бы поставил выше. Но тысячи россиян и прочих шведов едут в Канкун. И им там хорошо. С текилой круглые сутки.  Ладно, отвлеклись немного.

*****

         И ещё. Чтобы завершить тему о Ялте, нельзя не написать о замечательной ялтинской набережной. Она стала красивее, чем я видел её 40 лет назад. Описывать бессмысленно, надо это просто видеть. По моему мнению, это один из самых впечатляющих морских бульваров в Европе. Во всяком случае, ни Английская набережная  в Ницце, ни  Круазетт во французских Каннах, ни бульвар в итальянском Сан-Ремо не сравнятся по красоте с сегодняшней ялтинской набережной. Я не исключаю других мнений, но кто видел, тот, скорее всего, со мной согласится. Ялта, спасибо тебе за отдых!

2.  Детство. Школа

         Родился я в городе Фергане в августе 1946 года. Родители мои были молоды: отцу только исполнилось 23 года, а маме было 19-ть. Отец — Ветров Иван Павлович ушёл на фронт в октябре 1941-го года 18-ти летним мальчиком. Прошел много всяких передряг — оборону Севастополя, Новороссийска, Кавказа, знаменитый и страшный штурм Сапун-горы, где погибали целые дивизии и армии. Затем Румынию и Венгрию. Мне рассказывал, что не верил, как можно было во всём этом выжить. Но значит Судьба!  Войну закончил в Праге капитаном-артиллеристом. В 1946-м был направлен в Туркестан, где вот мне и суждено было появиться на свет. Через два с половиной года родилась моя сестра Лиля.

         По Средней Азии нам пришлось помотаться немало: Фергана, Самарканд, Чирчик, Кушка, Мары, Ташкент, Термез… 1946 — 1956 годы. (Вот, наверное, откуда взялась любовь к путешествиям).

         В те 50-е годы, в отличие от теперешнего времени, родителям как-то и не приходило в голову бояться за детей, бегающих целый день по улице. Поэтому мы с сестрой были свободны в выборе занятий. Какие же это были занятия?

         Это во многом зависело от того места, где мы жили. Дело в том, что по каким-то странным законам офицерам не давали тогда возможности долго задерживаться на одном месте. (Чтобы служба мёдом не казалась, что ли?). Страдала от этого семья. Только-только получали сколько-нибудь приличное жильё – и вот новое назначение. Переезд. Новое место.

         А новое место означало, что первое время жилища нормального не будет. Но ты же офицер! Вот и надо подождать! А где ждать? Вспомните фильм «Офицеры». Там всё хорошо показано. Ждали где придётся. Жили и в казармах, и в каких-то военных полускладах… Самым опасным было нарваться на скорпионов или на пауков-тарантулов, ползающих по стенам. С сестрой подобное случилось и обошлось это тяжело. В общем, маме моей доставалось! Она как-то решала бытовые проблемы, но чего это стоило?

         Но нам, малолеткам, было интересно! Особенно в те периоды, когда в ожидании казённой квартиры жили прямо на территории воинской части. Утром очень нравилось смотреть церемонию построения полка. Было торжественно, играл полковой оркестр. Днём слонялись и делали, что хотели. Больше всего любили ходить в спортивный городок. Он был в каждой части. Брусья, турники … но самое интересное – это «конь» и «козёл». Мы, несмотря на дошкольный возраст, хорошо освоили эти снаряды. Перепрыгивали не только через козла, но даже и через коня. Но я-то был «большой», а вот как сестре это удавалось? (Кстати, эти тренировки привили Лиле любовь к лёгкой атлетике. Впоследствии она достигла определенных успехов в спорте, выступая несколько лет за команду Молдавии на различных легкоатлетических соревнованиях).

         Иногда в часть приезжала кинопередвижка. Кино показывали солдатам вечером на открытой площадке. Мы, конечно, тоже приходили. «Репертуар» в те годы был ясно какой: «Чапаев», «Свадьба с приданым», «Волга-Волга», «Свинарка и пастух», ну и т.д.  На этих кинопросмотрах в солдатской зрительской среде были забавные эпизоды, я это хорошо запомнил. В «эротических» сценах, ну, например, когда пастух берёт свинарку за руку, или того хуже, целует её, солдаты оживлялись и кто-то обязательно громко кричал: «Дежурный!  Дежурный!». Зачем они призывали дежурного, нам, малышам,  было не понятно.  Хотя, смутно догадывались, и уже всегда ожидали, что в случаях подобного поведения на экране дяди и тёти всегда солдатская простая аудитория будет кричать «Дежурный!». Так, впрочем, и происходило.

         Потом уже в Москве, много лет спустя, мне посчастливилось в театрах и на концертах воочию увидеть великих актеров из этих, просмотренных в детстве кинофильмов: Веру Васильеву, Марину Ладынину, Владимира Зельдина, Любовь Орлову и незабываемого Игоря Ильинского.

*****

         В любом, даже небольшом среднеазиатском городке, был парк. А в парке был бассейн. В таких бассейнах мы учились плавать. Самостоятельно, без родителей, они и не знали. Обучение я помню хорошо – надо было плюхнуться в воду, разумеется, там, где было глубоко. А дальше всеми силами добарахтаться до противоположного борта бассейна. Однажды в этих тренировках (это было в Термезе) мне пришлось сестру вытаскивать из воды – уже начинала тонуть, не дотянув до бортика бассейна. К счастью, я вовремя это заметил, как-то  справился и всё обошлось. Плавать мы научились.

         Случалось, в своих прогулках мы с сестрой довольно далеко уходили от дома. Однажды попали в каком-то ауле на узбекскую свадьбу. Нас, как и положено, угостили пловом, зелёным чаем и конфетами-«подушечками» с повидлом внутри. Других тогда найти было трудно.

         Было и такое приключение: мы решили сходить на военный аэродром и поближе рассмотреть самолетики. Пошли через пески – нужно было пройти километра четыре почти до афганской границы. Но внезапно поднялся ветер-«афганец». В песчаной буре мы заблудились. Помогли какие-то бородатые «басмачи» — показали дорогу обратно. Так и не знаю, может мы и забрели тогда в Афганистан, границы-то на песке не было. Дома ничего не рассказывали, конечно.

         В таких своих «экскурсиях», когда бродили с компанией ровесников по окрестностям, не раз встречали древние азиатские крепости-развалины. Были и такие, как показаны в «Белом солнце пустыни». Стены заброшенных сооружений были довольно высокие, поэтому бегая по ним, требовалось быть внимательным, чтобы не слететь вниз. Мы «сражались» на этих стенах между собой деревянными мечами и спорили – кто победил, и кто кого заколол.

         Подчас летом жара стояла такая, что, как справедливо говорят, плавился асфальт на тротуарах. А мы бегали босиком и оставляли свои следы на мягкой поверхности асфальтовой дорожки.

*****

         В первый класс я пошел в 1953 году. Было это в очередном месте службы отца – в столице Казахстана Алма-Ате. Учиться мне как-то сразу понравилось, и после окончания 1-го класса я получил свою первую похвальную грамоту. Помнится, что она была красиво оформлена – с одной стороны Ленин, с другой – Сталин, внизу домны, заводы, паровозы, поля, а в центре была надпись, которая хвалила мои «успехи и примерное поведение»….в общем, мне понравился этот листок. Так я «начал быть отличником». Потом был следующий такой же листок за 2-й класс, ещё следующий за 3-й…..ну и, собственно, так до окончания школы. Я не хочу хвалиться, зачем бы мне это было нужно, особенно сейчас? Но я действительно не помню других годовых оценок по предметам, кроме пятерок. Трудно ли было добиваться этого? Нет! Не трудно. Мне кажется,  это как-то всё само собой получалось. При этом я совершенно искренне не считаю, что был наделён особыми способностями. Да, была хорошая память, определённая сообразительность и некоторая дисциплина в мозгах. Наверное, и всё. Ну и просто нравились почти все предметы. Поэтому могу точно сказать, что никаких героических усилий для отличной учебы не требовалось. Возможно, ещё помогало какое-то чувство ответственности, особенно в старших классах. Ну, неловко мне было бы перед Семёном Александровичем, Елизаветой Васильевной или Еленой Парфентьевной, если меня вызывали, а я бы выглядел как дуб. Просто стыдно. Хотя и были, правда, такие позорные моменты, и я их до сих пор помню.

*****

         Но вернемся немного назад. После  хрущевской демобилизации  в 1956 году мы осенью переехали в Кишинёв. Уезжали из последнего места службы отца – города Термеза. Ехали через Москву. Город немного удалось посмотреть из окошка такси при переезде с Казанского на Киевский вокзал. Москва мне понравилась сразу!  (Нравится и до сих пор).

         На окраине Кишинева жила моя бабушка, приехавшая туда из России. Она купила небольшой дом на улице Пригородной на Скулянке. Туда мы к ней и заселились всей толпой.

         Так в четвертый класс я пошел в малюсенькую 45-ю начальную школу на Скулянке. В этой школе я проучился всего один год, а затем весь наш 4-й «выпускной» был переведен в 1957 году  в 34-ю школу. Вот с этого времени и связана моя история с нашей 34-й!

*****

         Наш новый пятый класс был довольно хулиганский, по сравнению с другими пятыми, где большинство составляли ребята ближайших к школе  городских улиц. А у нас учились в основном «дети городской окраины», родители которых, как я помню, не отличались изысканными манерами в воспитании отпрысков.

         Итак, конец 50-х годов. Из нескольких соседних улиц у нас образовался небольшой коллектив ребят 11–13 лет. Коллектив этот был многонациональным: русские, молдаване, евреи, украинцы, гагаузы. Никаких национальных вопросов не существовало. По-моему, об этом даже не задумывались. И ещё у нас была свобода. Особенно ощущалась она летом.

         Развлечения находили себе сами. В начале лета в окрестных садах поспевала ранняя черешня, поэтому призыв «идём за черешней» воспринимался так: нужно было одеть длинную майку и трусы с тугой резинкой. Операция «сбора» была проста – одной рукой держишься за ветки дерева, а другой рвёшь ягоду и кидаешь её за майку. Обратно возвращались как беременные, бережно придерживая живот из собранных ягод.

         Надо сказать, что сады охранялись.  Иногда у сторожей были собаки, как правило, здоровенные псы. Тогда надо было правильно выбирать момент и вовремя смываться. Часто убегали, теряя по пути весь собранный «урожай». Было обидно.

         После черешни созревала вишня и абрикосы. Ходили в поход и за ними тоже. Ягоды мялись, пачкая майки. А поскольку стиральные порошки «Дося» и «Ариэль» тогда ещё не изобрели и стирали простым мылом, то так мы и ходили с пятнами от мятой вишни, которые после стирки становились несмываемого фиолетового цвета.

         Зачем лазили по садам? Скорее всего, не из-за скудной добычи. Просто это был элемент игры, риска и романтики. А не пойти с компанией – значило струсить. А это — нельзя.

         Ещё одним развлечением были поездки в бассейн «Локомотив». Бассейн был далеко, за ж/д вокзалом. Поэтому, нужно было доехать на трамвае до памятника Котовскому, а потом ещё пешком минут 20-ть. Бассейн этот был платным, значит надо было найти соответствующую дырку в заборе, чтобы пройти. Находили и купались в удовольствие.

         Игры у нас были разные – и интеллектуальные, и не очень. Одно время было увлечение шахматами, даже теорию пытались учить. А из не интеллектуальных была игра в лянгу. (Кстати, игра довольно древняя). Если кто не знает – это парашют из кусочка шерсти с привязанной металлической пластинкой. Снаряд этот летал на манер теперешнего шарика бадминтона, только били по нему ногой. Надо было подбрасывать его, не давая упасть на землю. Были отдельные умельцы, которые могли бить носком ботинка и даже пяткой и чередовать способы ударов.  Выигрывал тот, кто дольше продержит такой снаряд в воздухе. За красивые удары начислялись очки.

         Были и «экономические» игры. Т.е. на деньги. Нет, в карты мы не играли, нам это было не интересно, да и малы ещё были. Обходились монетами.  Игроки скидывались по монетке (чаще всего 15 или 20 копеек) и ставили их друг на друга решкой вверх. Далее по жребию с расстояния метров десять бросали круглую свинцовую биту, пытаясь как можно ближе приблизить её к этой «финансовой пирамиде». Чья бита ближе, тот первым и бьёт. Иногда снайпер мог прямо попасть в эту конструкцию. Это было везение, и называлось оно «цока!». Все монетки сразу становились твоими и игра возобновлялась. Если «цоки» не получалось, то по монетам ударяли битой, пытаясь перевернуть их с решки на орла. Та, что переворачивалась, становилась твоей. Игра была азартная, с криками, спорами и иногда разборками и драками.

         Но всё же самым любимым развлечением был футбол. Играли с утра до вечера. Площадок на Скулянке было много. Самым большим шиком было играть в китайских кедах – они тогда уже появились в магазинах. Но можно было и босиком.

         Мы любили не только играть, но и смотреть футбол на  Центральном стадионе на Бендерской улице. На стадион меня брал или отец, или мой дядя – большой поклонник этой игры. Молдавская команда в те годы играла неплохо и смогла перейти даже в высшую лигу.  Команду в городе любили. Я хорошо помню, как по улице шли на игру и потом обратно тысячи болельщиков, перекрывая движение транспорта. Да! Были такие времена!

         На матчи приезжали самые именитые команды, так что с билетами бывали большие проблемы. Отец покупал годовой абонемент на все матчи. Я помню, как играли у нас на стадионе великие Лев Яшин, Валентин Иванов, Виктор Понедельник, Валерий Лобановский. Я видел их в игре, видел и многих других тоже.  Приезжали даже как-то бразильцы. Я был на этом матче и даже помню его счет: 1–0 в пользу Бразилии.  В те годы нам, мальчишкам, кишиневский стадион казался очень большим. Вмещал он, по-моему, 20 тысяч зрителей.  Много лет спустя мне удалось побывать на стадионе «Маракана» в Рио-де-Жанейро, вот тогда и стало понятно, что такое действительно большой стадион, который может вместить десяток кишиневских! Но для нас в те годы и наш маленький Центральный стадион был хорош – какие страсти на нем кипели!  А теперь всё кануло куда-то очень далеко.

         Там, на улице Пригородной, я впервые в жизни увидел телевизионную передачу. Телевизор в 1958 году купили наши соседи. Люди они были добрые, поэтому часто  всех нас, сопляков, приглашали «на телевизор». Нас было много, мы рассаживались прямо на полу, а симпатичная хозяйская дочка Тамара (наша ровесница) смотрела ТВ лёжа на диване – ну почти как кошечка из диснеевских мультиков. Забавно, как она, наверное, ощущала своё превосходство над нами.

Потихонечку и все стали приобретать ТВ ящики. Мама купила «Рекорд-12» в 1961 году. Он почти сразу сломался. Вот было горе-то! Нашли знакомого, который умел ремонтировать эту технику. А когда он снял футляр и я увидел внутренности чудо-машины, то смотрел на это как старик Хоттабыч на настольную лампу в одноименном к/фильме. (Тогда, видимо, и родился благоговейный интерес к радиоэлектронике – моей будущей специальности). Телевизор сделали, больше он (на удивление) не ломался. Более того, впоследствии, будучи уже студентом, я перевёз его в Москву, переделал ему начинку и поставил большой кинескоп. Так он у меня и просуществовал в рабочем состоянии до покупки его цветного собрата.

*****

         Итак, начиная с пятого класса, мою судьбу стала определять 34-я школа. Из тех, кто перешел вместе со мной из 45-й школы, мало кто оказался в числе выпускников 34-й. По разным причинам. Некоторые уходили в какие-то училища, техникумы…кто-то уезжал. Нас сливали, разливали…и вот где-то к 10-му или 11-му классу (могу ошибаться) мы приобрели то очертание нашего 11-го «Б» класса, который и был выпускным.

         В 5-м, 6-м и 7-м классах в школу мне ходить пришлось далековато. Часто ходили в компании вместе с моими друзьями Аликом Вайслейбом (он тоже выпускник 1964-го, но где он теперь, я не знаю) и Иосифом Брунштейном (Иосиф ушел в автодорожный техникум после 8-го класса).  Мы доходили пешком до старого Еврейского кладбища (его уже давно нет, перенесли ещё в 60-х), а дальше можно было немного доехать на трамвае до Госпитальной улицы. Троллейбус в те годы ходил по ул. Ленина только до медицинского института и на Скулянку не ездил. В теплое время года ходили пешком через зеленую долину, которая начиналась сразу от ул. Н.Островского.

         В старших классах пришлось ездить ещё дальше, т.к. родители получили квартиру на Ботанике, а троллейбус ходил только до вокзала. Значит, нужно было дойти пешком от дома до вокзала, а затем садиться на троллейбус и ехать до ул.Островского. Часто при этом на остановке Льва Толстого (сразу после гостиницы «Кишинэу») в троллейбус садился наш Борис Давыдович (жил где-то там рядом). Утром влезать в полный троллейбус — занятие малоприятное, и мне было немного неловко от того, что я вижу, как толкают и мнут моего любимого учителя. Иногда приходилось деликатно делать вид, что я этого не замечаю. Вот так он добирался на работу.

         А по поводу переезда на Ботанику вышла вот такая история с нашим директором Тамарой Алексеевной. Моя мама, жалея, видимо, меня за такие муки с дальними поездками в школу, зашла к Тамаре Алексеевне с просьбой отпустить меня в школу поближе к дому. Короче, забрать документы. (Я в качестве истукана присутствовал при этой сцене). Тамара Алексеевна изменилась в лице, потом медленно поднялась из-за директорского стола и выпрямилась по-военному. Ответ её был короткий и примерно такой: « я золотого медалиста (?! был только 9-й класс) и лучшего ученика школы никуда не отдам»!  Она что-то ещё говорила в пользу своей позиции, но и так стало ясно, что решение её не только твёрдое, но и сто раз правильное. Спасибо Вам, дорогая Тамара Алексеевна! Спасибо, что уговорили и не отдали сгоряча или от обиды мои бумаги! При любых обстоятельствах нельзя было покидать тот феноменальный преподавательский состав и мою родную 34-ю. (Тамара Алексеевна больше никогда не вспоминала тот разговор с моей мамой в её кабинете).

*****

         Я продолжил учебу в 34-й школе. Размеренно проходили годы и классы: 9-й, 10-й, 11-й…Наши мудрые учителя Семён Александрович и Борис Давыдович не были в особо комфортной ситуации, готовя нас к поступлению в технические ВУЗы. Я это понял спустя годы, когда и самому пришлось преподавать и математику, и физику. Но у меня ученики сознательно выбрали эти предметы. А у них?… Дело в том, что уж очень неоднородный был состав учеников в наших классах. В подобной ситуации трудно было удерживать высокую планку урока, поскольку тогда неясно, что делать с троечниками и с другими, которые «не догоняют»? Это, кстати, общая проблема любых учебных заведений, и особенно школ. Выход из неё давно известен – это формирование старших классов по направлениям: точные науки, гуманитарные. Почему это не делается, я не знаю. Это было бы эффективнее, чем придумывать какие-то ЕГЭ-кроссворды  вместо нормальных экзаменов. Ну, зачем заставлять школьника решать по физике задачи «со звёздочкой», если он решил в будущем заниматься историей или лингвистикой? Впрочем,  это просто так – «заметки на полях».

         Так вот, и Борис Давыдович, и Семён Александрович, как я помню, избрали наиболее эффективный путь подготовки – они на уроках давали нам задачи вступительных экзаменов из разных институтов (или задачи «со звёздочкой»). Давалось время на решение. Кто первый сделал (у нас в 11-м «Б» классе это были в переменной последовательности: Нутов, Ветров, Лашкул…извиняюсь, если кого-то забыл), тот и объяснял решение. Кто не сделал – слушал (или не слушал). Отметки не ставились, и всем было счастье. Далее переходили к следующей задаче. Отметки ставились только за домашние задания и, конечно, за контрольные. Так мы в старших классах нарешали довольно много задач и, я думаю, средний ученик вполне был готов к поступлению в технический институт. Так и оказалось. Не знаю точной статистики, но мне кажется, что в тот год поступили даже те, от кого этого не ожидали. Вот в этом и мастерство, и высокий профессионализм наших учителей!

*****

         Хотелось бы ещё сказать несколько слов о нашем производственном обучении. Ведь это благодаря ему (так нам, кажется, объясняли) мы учились не 10, как прежде, а 11 лет. Мне запомнилось, что у нас в школе было вполне неплохо поставлено это обучение. Во всяком случае, мне это нравилось. Нам предлагали на выбор специальности «токарь» и «автослесарь». Я выбрал автослесаря. С удовольствием учил технологию материалов и устройство автомобиля. Многие вещи из тех давних уроков помню до сих пор. Кстати говоря, эти уроки пригодились в дальнейшем в практической работе куда больше, чем, например, такие заумные институтские вещи, как теория функций комплексного переменного, или квантовая механика.

         Припоминаю практику на авторемонтном заводе. Мы постепенно осваивали все основные участки производства – от разборки двигателя, до электротехнического цеха. Было очень интересно. Серьёзно готовились к экзамену по специальности и сдавали его на заводе. Вот так я, как и мои товарищи, получили рабочие специальности. Вышло так, что я с этой специальности и начал свою трудовую деятельность в Кишиневе. Так что теперь в моей трудовой книжке на первой её странице написано, что я «автослесарь 2-го разряда». Звучит? Да, вполне торжественно, ничуть не хуже звучит, чем моя следующая специальность «инженер-физик». Ведь автослесарь – он и в Африке автослесарь, а физик…ну кто он в Африке?

*****

Тем временем наступили выпускные школьные экзамены. Больше всего забот (для меня) было связано с сочинением. Забот чисто технических – ну не получается у меня писать быстро! А надо было успеть! Тему сочинения я помню: «Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идет на бой» — великая фраза великого Иоганна Вольфганга Гёте. Сочинение написал, проверил. Грамотность меня не очень волновала – это сейчас я ловлю себя на ошибках в текстах и в статьях, а тогда писал более грамотно – спасибо Елене Парфентьевне. Остальные экзамены прошли как и следует, т.е. без проблем. Если не ошибаюсь, то аттестаты нам выдавали в нашем импровизированном актовом зале, получавшемся из объединения двух классов, если убиралась подвижная перегородка между ними. Торжественно были вручены и медали, число которых оказалось неожиданно большим. Ну, видимо, такой сильный был выпуск 1964-го. Смог ли кто-то в дальнейшем перекрыть этот наш рекорд, я просто не знаю.

 

3.  Байдерова Инна

 

Так случилось по воле Судьбы, что наиболее важным событием для меня в последнем классе, во многом определившем дальнейшую мою жизнь,  оказался приход в нашу школу  в полном составе нового выпускного класса. Того самого 11-го «В», где училась Байдерова Инна. Когда мы впервые увиделись с ней в школьном коридоре — это было по-настоящему именно то, что и называют любовь с первого взгляда. С моей, разумеется, стороны.

Надо бы сказать, что хоть я и был увлеченный науками «ботаник» (по современному школьному жаргону), но симпатичных девочек умел выделять. Вот в параллельном классе «А» (могу признаться!) мне нравились Оля Шехованова и Галя Матковская. Правда, они вряд ли об этом догадывались. Там ведь были свои ухажёры в их классе.

А с Инной получилось как внезапная вспышка молнии. Трудно было не заметить эту красивую девочку с большими глазами и милой улыбкой. Да, многие и заметили, только дама была ко всем холодна. Не высокомерна или надменна, нет! А просто дружески равнодушна к ухажерам.  Видимо, некоторых это завело. Один наш записной нарцисс попытался было ухаживать, но быстро получил от ворот поворот.  Чем был весьма уязвлён, т.к. обычно привык иметь успех в таких ситуациях. А тут вот… не выгорело у парня. Недоумевал. Невдомёк было ему, что попал он на совершенно непривычный для него «типаж».

Ну а что же я? В школе мы с Инной едва ли обменялись всего несколькими дежурными фразами. Ешё раза два встречались на каких-то курсах по подготовке в институт. Вот и всё знакомство!

В самом конце августа 64-го года мы совершенно случайно встретились в центре города. Инна была не одна. Она шла с ватагой каких-то девчонок и мы лишь кивнули друг другу. Но что-то удивительное мелькнуло в её взгляде. Он был дружеский, теплый и как будто о чём-то спрашивал. Такие вещи всегда чувствуются. Да, она меня помнит! И я запомнил этот её взгляд.

Она поступила в кишиневский политехнический в качестве студентки, а я в сентябре поступил на одну из кишиневских автобаз в качестве автослесаря.  Больше в этом году мы не встречались.

Почему я не попытался её увидеть? Позвонить? Не знаю. Не решительный был. Стеснялся. Боялся.

Храбрости набрался только к Новому 1965-му году. Я нашел в справочнике телефон и поздравил Инну с новогодним праздником. То ли настроение оказалось у нас одинаково хорошим, может ещё что, но проговорили мы неожиданно очень долго. Собственно говоря, это по-настоящему и было началом нашего знакомства. Вернее, наше школьное знакомство «разморозилось».

Если кто-то подумал, что тут же последовала и встреча, то нет. Не так. Мы «дружили по телефону» ещё целых два месяца. А наше первое свидание состоялось в самом конце февраля 65-го! Мы оба помним эту дату — встречу студентки Политеха и автослесаря 2-го разряда, коим я тогда и пребывал.

Так в начале весны началась наша дружба. Инна, как неторопливый цветок, распускалась мне навстречу очень медленно. А я с первого дня встречи понял, что без этой девчонки не могу! Нравилось в ней всё — спокойствие, уравновешенность, не болтливость… Мы гуляли по центру Кишинева, по Комсомольскому озеру. Я и тогда, и уже после любил фотографировать её — она была фотогенична и хороша на фото. Впрочем, хороша и в жизни.

В середине лета Инна проводила меня в Москву – я ехал поступать в МФТИ.  Вернулся я в Кишинев после зачисления в середине августа. И ещё целых две недели до сентября мы были вместе. Казалось, вот оно счастье — теперь я студент лучшего ВУЗа страны, я люблю умную и красивую девушку и она, вроде бы, тоже неравнодушна…

…Мы поженились зимой 1969-го. Инна стала Ветровой. (У неё и сейчас эта фамилия). На свадьбе среди гостей у нас была Елизавета Васильевна с мужем Павлом Максимовичем. Елизавета Васильевна рассказала мне забавную реакцию Семёна Александровича на мою женитьбу. Якобы, когда он узнал от неё, что вот его любимца В.Ветрова тоже  «окольцевали», то пожалел в свойственной ему ироничной манере, что «пропал ещё один хороший мужик».   Но когда узнал, кто невеста, то мнение изменил: «А, ну если это Инна Байдерова, то тогда всё нормально». Так рассказала Елизавета Васильевна. Думаю, ей и самой нравилась и Инна, и наша пара.

*****

Ещё до свадьбы Инна перевелась в Московский инженерно-физический институт и наша дружба в Москве стала ещё крепче. Она училась удивительно хорошо для сложного института. Я и не ожидал от неё таких способностей. Я почти не помогал, могу точно сказать. Справлялась сама.

После свадьбы мы жили в съемной комнатке в Черемушках и были счастливы. У нас продолжалась учеба на 4-м курсе. Ну, а летом 69-го поехали в Крым, о чём я уже тут писал.

Дипломы защитили в 1971-м и «распределились» в специальное КБ недалеко от Москвы, где нам дали комнату в большом старом доме с минимальным количеством «удобств».  А в 1972 году в августе у нас родился Владислав Валерьевич.

Откровенно говоря, работу на производстве трудно было назвать интересной. Я привык совсем к другому. Ведь с третьего курса Физтеха я работал в Академии наук в институте академика В.Котельникова. Там в его кабинете и диплом защищал. И мне вновь очень хотелось вернуться обратно в институт. Тем более, что звали. Инна видела моё состояние и поддержала меня в такой смене работы. Я благодарен ей, т.к. это было непростое решение. Мы очень много теряли в деньгах – з/плата в Академии была в два раза меньше, чем на производстве. Но всё-таки в 1975г. я ушёл «в науку», отработав по распределению положенные три года. А Инна осталась работать в КБ.

В институте я проработал 12 лет, и это было самое лучшее и интересное занятие за более, чем сорокалетний мой рабочий стаж.

Жизнь текла как будто бы и нормально, мы получили новую квартиру…но радости не было…ломались наши семейные отношения. Ломались медленно, но верно – хвост у кошки отрезался по кусочку.

…С Инной мы расстались. Наверное, так не должно было быть! Почему так произошло, не знает никто. Ни я, ни она. Вернее, не так — каждый из нас думает, что знает это. Но ошибается. Почему? А потому, что глядя сейчас с высоты лет на те наши отношения, мне сложно рационально объяснить расставание идеально подходяших друг другу людей. Скорее всего, это решилось где-то далеко-далеко. И кем-то. Но нам узнать этого не дано!

Вот так Судьба подарила мне эту девочку много лет назад, а потом,  спустя 16 лет, забрала свой подарок обратно. Много лет после этого было очень тяжело. Очень. Но, видимо, так было суждено.

 

4.  Друзья

 

В старших классах сформировался небольшой круг моих друзей. Как говорится, их  немного, но зато какие!

Изя Нутов – умница и исключительно одаренный человек. Причем во всех областях. Объективно говоря, мы с ним в учебе были негласными конкурентами в классе. Мне кажется, это выглядело так: в математике мы были равны, в физике я был, скорее всего, впереди, а в гуманитарных предметах, прежде всего, литературе и истории, Изе не было равных вообще. Я уверен, что он безусловный лидер выпуска 1964-го года нашей школы.

Я хорошо помню родителей Изи, поскольку много раз бывал у него дома на Димо 8. Поэтому с большим интересом я прочитал на этом сайте его отличный рассказ о своих родных. Помню его маму, почти всегда c сигаретой и газетой  L’Humanité в руках и его всегда ироничного отца. Это были люди, очень живо интересовавшиеся жизнью во всех её проявлениях. Что любопытно — их всегда интересовал и наш молодой взгляд на те, или иные события. Не всегда у взрослых так бывает.

Кстати, с отцом Изи у меня связана немного комичная история. Выглядело это так: я был у Изи в гостях и по сему поводу мы сидели за столом и пили чай. Зашёл Изин отец и присоединился к нашему ужину. Он  достал бутылочку хорошего коньячного спирта (мне он как-то говорил, что коньячный спирт вообще лучше, чем сам коньяк). Нам он в шутку тоже предложил это попробовать. Нам бы отказаться…но нет…уже взрослые, 10-й класс. Спирт до этого я никогда не пробовал. Чокнулись… выпили. Эффект от чистого спирта понятно какой — надо бы запить чем-то… Под рукой оказалась только чашка горячего (!) чая. Далее понятно – спирт и кипяток долго соревновались между собой, кому куда следует направляться. Наконец, оба направились мне в желудок. Я за этим молча наблюдал, не шевелился, из красных глаз катились крупные слёзы. Правда, минут через пять стало хорошо!  Нет, это, конечно, случайно получилось (с чаем). Наверное, я, взрослый пацан, должен был знать, что спирт запивают холодной водой. Теперь вот я это знаю и всё делаю правильно.

Последний раз мы с Изей и его женой Ниной встречались очень давно в Кишиневе. Уже на новой его квартире. Я бы очень хотел повидаться с ним в Израиле, но пока вот мои маршруты не прошли через Святую Землю. Но надежды не теряю.

Сергей Лашкул – мой многолетний близкий друг. В школе мы сблизились на почве увлечения радиолюбительством. Была в те годы такая мода – самостоятельная разработка радиоэлектронных устройств. Начинали мы с изготовления карманных радиоприемников. Обменивались раздобытыми радиодеталями и мыслями по их применению. В каких-то мыльницах собирали схемы. Ничего не было радостнее, когда эта мыльница принимала эфир и начинала петь или говорить. Кто знает, тот поймёт.

Сергей много лет работает в академической науке в Петербурге в одном из самых известных НИИ в мире. Я рад, что мы регулярно встречаемся, чаще всего это происходит у меня в Москве.

Миша Назаров – тоже мой многолетний друг. Я уже и не очень помню, как мы в школе подружились. Как-то всё забываю его спросить. Хотя, что тут удивительного? Яркий и талантливый во многих областях человек. С кем же ещё дружить? После окончания школы мы с Мишей не теряли общения в Москве в студенческие времена. Я приезжал к нему  в МГУ, иногда по Москве в компании гуляли. Хорошо помню, как Миша, я и Валя Вершаль встречали Новый 1966-й год в Московском университете. Шампанское, танцы (твист) – было весело. Мне для полного счастья не хватало только Инны, но она тогда ещё училась в Кишиневе.

Вот и теперь, при поездках Михаила по миру, нет-нет, да и заглянет он в Москву, пользуясь тем, что мимо столицы не проедешь. Поэтому, нам удаётся изредка общаться наяву, хотя и не так уж часто.  Но зато электронная почта позволяет быть в курсе дел друг друга.

Наше общее увлечение с Михаилом – это путешествия. Мы не раз пытались спланировать совместную поездку. Но вот всё никак не удаётся пересечься нашим маршрутам, хотя проехали не один десяток стран. Это по разным причинам получается. Находясь с ним в последние годы в разных частях света, трудно было синхронизировать время, желания и возможности при планировании общих поездок. Но надежды не теряем вместе побродить, например, по Индонезии или по Тибету.

Валя Вершаль. Вот уже много лет мы знакомы с Валентиной, начиная с 34-й школы, потом в Москве, а мне кажется, что она всё такая же молодая, как и была. Я не хочу ей придумывать характеристики, мне в ней нравится всё. Можно было бы написать умная, целеустремленная в решениях, смелая в действиях ….и т.д. Но я не буду. Это и так понятно! Мы хорошие друзья, и мне этого достаточно.

Я Валей восхищаюсь. Много лет назад она взвалила на себя огромную ношу, которую преобразовала в собственное предприятие. Предприятие успешно работает. Каких сил это стоит в Москве!?  Поймёт лишь только тот, кто сам нечто подобное прошёл и не загнулся на этом пути. Эпизодически мы встречаемся по каким–то поводам: то у Вали в семье, то у меня. Но, к сожалению,  не так  часто  это происходит.

А что же другие мои одноклассники?

В прежние годы я довольно часто бывал в Кишиневе – здесь жили мои родители, родственники. В такие приезды удавались иногда хорошие теплые  посиделки в небольшой компании друзей: Риты Коваленко, Светы Лукьян, Люды Мухиной, Миши Назарова. Последняя такая встреча случилась аж в сентябре 1999 года в доме у Риты.  Т.е. 12 лет назад. И украсило нашу встречу присутствие Елизаветы Васильевны.  Конечно, у всех жизнь сложилась по-разному. Но как же приятно было, забыв хотя бы на время все неурядицы, посидеть в такой компании! Я вас очень люблю, ребята! Большой привет вам всем от меня!  И очень хочется вас всех вновь увидеть!

 

5.  Москва. Физико-технический институт

 

         Что касается образования, то здесь моя школьная мечта исполнилась полностью.  Мечта эта – Московский физико-технический институт, или «Физтех», как его называют во всём мире.

Забавно, как эта мечта родилась. А было так: я совершенно случайно включил телепрограмму со странным названием – КВН-63. Это была первая передача Клуба весёлых и находчивых, на которую я так неожиданно наткнулся. Играли две команды, из которых я помню только команду МФТИ. Ребята творили чудеса по части шуток, сообразительности, да и вообще быстроты мысли. Это было лёгкое потрясение: и от телепередачи, и от команды института, название которого я впервые услышал в передаче. Так я «заболел» мечтой о Физтехе.

Спустя какое-то время, я нашел адрес и написал в приемную комиссию института. Довольно скоро пришел ответ в виде пухлого конверта с описанием института и с толстой книжкой — примерами задач по математике и физике из вступительных экзаменов последних лет. Задачи меня поначалу поразили своей сложностью – ничего подобного прежде решать не приходилось. Хорошо помню свои ощущения – возможно ли вообще решить такое?

Но первый страх прошел – стыдно, ведь всё-таки отличник…И оказалось, что по математике задачи-то вполне решаемы. Какая-то быстрее, какая-то медленнее, но сделать можно! К счастью, были ответы для проверки.

Гораздо труднее подчинялась физика. Задачи были столь трудны и необычны, что на решение некоторых требовались не часы, а дни. Они были существенно сложнее тех, что мне приходилось решать на городских олимпиадах. Зато припоминаю то торжество, которое приходило после правильного решения. Это была «победа творчества». Потом мы стали решать задачи вдвоём с Серегой Лашкулом, так было веселее. Короче говоря, неплохую тренировку получили благодаря этой маленькой книжке-задачнику.  И ещё более окрепла мечта о поступлении в МФТИ.

Такое поступление и произошло летом 1965-го года. Я выбрал факультет «Радиотехники и кибернетики». Конкурс был большой, никакие медали роли не играли – экзамены сдавали все — медалисты, не медалисты, победители всяческих олимпиад…Все были в равных условиях.

На удивление, но мне показалось, что задачи на письменных экзаменах были легче тех, что в присланном мне ранее сборнике. А может так подготовка повлияла? В общем, на экзамене варианты, как по математике, так и по физике были решены раньше положенного времени. В этой ситуации разрешалось сдать экзаменационную работу и уходить.

Окончательная отметка за письменную работу ставилась на устном экзамене – преподаватель доставал твою писанину, смотрел её и задавал беглые вопросы, как по самому решению, так и вообще любой вопрос по предмету. Так и выставлялись две отметки — за письменную работу, и за устный экзамен. Так было и по математике, и по физике.  Пятым вступительным было сочинение. Тут возникла приятная неожиданность – тема сочинения оказалась… « Лишь тот достоин жизни и свободы….», т.е. в точности, как школьная тема. Я хорошо помнил своё школьное сочинение и не тратя времени, повторил его.

После всех экзаменов была ещё  одна процедура, которая называлась «собеседование». Ты заходил в зал, там сидели дяди и тёти и задавали вопросы. Были вопросы и общежитейские, были и по предметам (типа устного небольшого экзамена) – всё-таки институту хотелось набрать хороших студентов.  Собеседование я прошёл, теперь-то вроде всё, можно и отдохнуть!

Ряды абитуриентов очень сильно поредели. Оставалось ждать решения. И оно случилось! Положительное! Всё,  я стал студентом 1-го курса МФТИ.

Физтех был (да и сейчас остаётся) лучшим физ-мат ВУЗом страны, готовившем научных сотрудников. Институт – мой ровесник. При его основании в 1946 году выдвигалась такая идея – выпускник должен иметь 100%-е инженерное образование и университетскую физико-математическую подготовку. Как же это достигалось? Коротко расскажу.

А достигалось это очень насыщенной учебной программой – от черчения до квантовой механики. Соответственно, столь же насыщен был учебный день. Часто с 9.00 до 21.00. С утра лекции, вечером лаборатории – химия, радиотехника, импульсная техника…..много всего, не буду утомлять. К тому же, необходимо было выполнить, а затем сдать зачет по специальным плановым заданиям по основным предметам (фактически, решить кучу задач и показать, что ты их не списал). Да что особенно рассказывать?  Было откровенно тяжело! Я понял – это не школа, здесь надо впрягаться по полной!

Радовали преподаватели. Среди них было много выдающихся ученых-лекторов – академики, членкоры…  Лекции были интересны (если, конечно, на них ходить, что удавалось не всегда — прогуливали).

Очень трудно далась первая экзаменационная сессия. Я не знаю почему, но институт довольно легко расставался с неуспевающими. После сессии на доске появилась куча приказов об отчислениях.  Видимо, заранее набирали какое-то количество «избыточных» студентов. Но самое поразительное (потому я это и помню), что в нашей группе отчислили парня, который получил на вступительных 25 баллов из 25-ти. Это был невероятный результат — сдать все вступительные на отлично. Так же невероятно он и ушел потом из института. Вот и такие были случаи.

Были расхожие слухи, что студенты Физтеха из-за больших нагрузок сходили с ума, бросались из окон и т.д.  Я такого не помню. Просто многие уходили. Даже уже будучи на третьем курсе. А вообще-то, после третьего практически никого не выгоняли. Но до третьего надо было ещё дожить.

С переездом Инны на учёбу в Москву забот у меня прибавилось. Приятных забот, конечно.  Но времени на учебу стало меньше. Какая уж тут учеба, когда где-то недалеко любимая девушка! Общежития наши были абсолютно в противоположных концах Москвы, времени на поездки  уходило много.  Я стал пропускать немало занятий, просто не успевал. Ну а что было делать влюбленному юноше? Любовь требует жертв, однако!

Спасло то, что в МФТИ было свободное посещение занятий (кроме военной кафедры, иностранных языков и лабораторных). Такая «демократия» не позволяла выгонять просто так за прогулы. Главное было сдать все выданные задания, ну, и, конечно, сдать все экзамены. Мне это как-то удавалось. Поэтому я и благодарен Физтеху, что он мне позволил так относительно свободно распоряжаться своим временем.

После третьего курса стало существенно легче, да и нагрузки заметно убавились. Ну, а в середине четвертого мы с Инной поженились (о чём уже написано). Жизнь стала семейная и размеренная, езда по общежитиям прекратилась.

Годы учебы сейчас вспоминаются с благодарностью, как это почти и у любого студента бывает. Мы учились, гуляли, ходили в театры, ходили в пивнушки…. Стипендия была повышенная, что по тем временам иногда позволяло даже  московские рестораны посещать. Вот так!

Дипломы  защитили в 1971-м. Немного забавно: я – «инженер-физик», Инна – «инженер-математик». Так мы с ней частично выполнили свой «долг» перед Семёном Александровичем и Борисом Давыдовичем и по части физики, и по части математики!

Мой декан после защиты уговаривал идти в аспирантуру, т.к. за время студенчества у меня уже было несколько научных публикаций по радиофизике и, видимо, у него не было особых сомнений в удачном завершении аспирантуры.  Но я его не послушал! Наверное, это была ошибка. Спустя немало лет я всё-таки вернулся в МФТИ в качестве аспиранта, но защита была уже по совершенно другой тематике – по физике атмосферы.

Итак, получив дипломы, мы с Инной получили также распределение на предприятие. Им оказался крупный завод в Подмосковье, имевший, как было принято, большое конструкторское бюро. Вот в это КБ мы и попали в качестве «молодых специалистов». Впрочем, об этом я выше уже упомянул. Вот так в 1971 году и начался отсчет нашей инженерной трудовой биографии.

 

* * * * *

 

Ялта — Москва,

Июнь — июль 2011 года

 

Конец первой части

 

    1. Студент московского Физико-технического института, 1966г.

 

Байдерова Инна – первая любовь, спутник моих 16 лет жизни.

 

Валерий  и  Инна – ЗАГС, Кишинев. 

Нашему сыну 6 месяцев.

 

Я и сын, 1973г.

 

Мне уже 40 лет. Москва, 21.08.1986г.

 

Международный симпозиум по лазерным и звуковым методам изучения атмосферы, Швейцария, 1997г.

Руководитель экспедиции, 1998г.

 

50-летие в Париже — так было задумано.

 

  Мне 60!  Италия, Генуя.

 

Индийское путешествие. 2004г. 

День рождения в Праге, 21.08.2008г.

 

Валерий Ветров с женой Ириной. В преддверии 2009 года.

 

  Рим. Площадь Навона, 2009г. Италия – любимая страна мира.

 

Сиена. Магазин сувениров, 2009г.

 

Рио-де Жанейро. Внизу – пляжи Копакобаны.

 г.Кисловодск – один из самых замечательных городов мира.

 

  Я в гостях у мамы.

 

Главный конструктор систем акустического зондирования атмосферы, Москва, май, 2011г. 

Навигация

Предыдущая статья: ←

Следующая статья:

Если вам понравилась наша статья, поделитесь, пожалуйста, ею с вашими друзьями в соц.сетях. Спасибо.
Оставить свой комментарий

*

code

Поиск
Свежие комментарии
Рейтинг@Mail.ru
Вверх
© 2024    Копирование материалов сайта разрешено только при наличии активной ссылки на наш сайт   //    Войти